Мы рады представить вам новую рубрику нашего журнала – «Династия». В Петербурге немало известных медицинских семей, где не только знания и опыт, но и профессиональные принципы передаются из поколения в поколение. И для нас большая честь – рассказывать об этих людях. Хрусталевы – фамилия, заслужившая известность, уважение и доверие среди коллег и пациентов. Михаил Игоревич, Ирина Эдуардовна и Галина Михайловна – челюстно-лицевые, пластические хирурги. Михаил Игоревич – хирург-онколог с почти 40-летним стажем. Ирина Эдуардовна руководит кафедрой пластической хирургии факультета последипломного образования СПбГМУ им. И.П. Павлова. Галина Михайловна работает пластическим хирургом в клинике «Академия И. Э. Хрусталевой» и в СПбГМУ им. И.П. Павлова.
– Первый вопрос довольно традиционный: почему вы решили пойти в медицину? И вопрос именно для вашей семьи: почему челюстно-лицевая хирургия?
Ирина Хрусталева:
Вообще-то я выбирала между философским факультетом и журналистикой. Но в 10-м классе прочла трилогию Юрия Германа «Дело, которому ты служишь», «Дорогой мой человек», «Я отвечаю за все» и… решила идти в медицинский. Правда, с самого начала хотела заниматься лицом: может быть, именно потому, что лицо – это выражение человеческой души? Такой философскилитературный подход мне был очень близок, и я выбрала челюстно-лицевую хирургию.
А так как я хотела работать в челюстно-лицевой онкологии, то начала заниматься в студенческом научном обществе в онкобольнице № 8. Там мы познакомились с Михаилом Игоревичем. К счастью, семейственность в те годы не приветствовалась, и после окончания института меня туда не взяли. И я все время говорю им за это спасибо: онкология – совсем не женская специальность. Как и в целом большая хирургия. Оглядываясь назад, я осознаю, что мне было довольно непросто выживать в этом мужском мире.
Михаил Хрусталев:
Сказать, что у меня не было выбора, неправильно. Просто все мое детство прошло в среде медиков, и у меня даже не возникало мыслей, что я могу стать кем-то другим, а не врачом.
Моя мама – гинеколог-эндокринолог, всю жизнь проработала в Институте акушерства и гинекологии имени Отто.
Благодаря ей столько женщин вылечились от бесплодия! А меня привлекла челюстно-лицевая хирургия – один из самых интересных разделов в медицине, на мой взгляд, и онкология как, пожалуй, самое масштабное направление: сложные пациенты, серьезные операции.
Галина Хрусталева:
С первого класса я ходила к папе в больницу – на углу Моховой и Чайковского. Пациенты старались угостить меня конфетами, яблоками. А я всегда очень хотела им помочь. И у мамы бывала на работе в больнице № 15, когда она оставалась на дежурства.
Так что больничная среда была для меня привычной с детства. А дома я любила рассматривать картинки в книгах по пластической хирургии: как восстанавливают лицо, используя диковинные лоскуты.
Меня очень привлекала идея реконструкции, возможность воссоздать то, что в силу каких-то причин оказалось утерянным. Эту сферу медицины, мне кажется, можно назвать искусством.
– Ирина Эдуардовна, вы работаете в эстетической хирургии, Михаил Игоревич, вы – в челюстнолицевой онкологии. Скажите, была ли конкуренция за выбор дочери?
Ирина Хрусталева:
Конкуренции не было. Безусловно, Михаил Игоревич хотел, чтобы Галя работала с ним. И она начинала работать у него: научилась очень важным вещам не только в плане техники, но и в отношениях с пациентами. Однако эта сфера – очень тяжелая с эмоциональной точки зрения. К тому же, у меня никогда не было сомнений, что эстетическая хирургия – это дело, к которому у Гали настоящее призвание.
Михаил Хрусталев:
Конкуренция закончилась за пару месяцев до рождения дочери (улыбается), когда главный врач Института красоты на Гороховой предложила мне возглавить отделение эстетической хирургии. Но я тогда весь был устремлен в онкологию, поэтому сказал: пусть мои девочки этим занимаются.
Галина Хрусталева:
На самом деле я очень скучаю по работе в онкодиспансере. Если бы в рамках одного учреждения можно было заниматься челюстно-лицевой онкологией, реконструктивной и эстетической хирургией, то я бы с удовольствием работала в таком проекте.
А вообще, мне повезло, что мои родители стали моими учителями. Их увлеченность работой, неравнодушие к пациентам, результаты их труда меня вдохновляют и заставляют соответствовать – постоянно расти и развиваться в профессии. Они задали очень высокую планку.
Когда наблюдаешь, как ювелирно проводит операции Михаил Игоревич, начинаешь относиться к себе максимально требовательно. Когда видишь, как меняются не только внешне, но и внутренне пациенты Ирины Эдуардовны, становятся увереннее, да просто счастливее, – хочется впитывать этот опыт, вникнуть в каждый нюанс, достигать таких же результатов.
– Мы все, возвращаясь домой, рассказываем, как обстоят дела на работе, делимся переживаниями. Но когда в семье все – врачи, то удается ли вообще переключаться на другие темы? У вас есть правило: когда вы не говорите о делах?
Михаил Хрусталев:
Во врачебной семье невозможно не обсуждать дома вопросы, связанные с работой. Есть сложные операции, которые очень хорошо удались, пациенты, которые приезжают через 10-30 лет, – они живы, несмотря на тяжелейшие диагнозы. Как не делиться этим?
Ирина Хрусталева:
Конечно, мы обсуждаем сложные клинические случаи и с Михаилом Игоревичем, и с Галей. Даже спорим. Но когда я уезжаю из Петербурга, то не люблю, когда меня «возвращают» сюда. На отдыхе я просто считаю обязательным переключаться, иначе не выдержать такие нагрузки. Если же мы едем на конференцию, то я готова обсуждать научные темы. А Галя, наоборот, старается, пользуясь случаем, обсудить все накопившиеся вопросы.
Галина Хрусталева:
В детстве родители всегда обсуждали дома рабочие вопросы. Но сейчас у нас правило: если мы вместе в отпуске, то отключаем головы и телефоны. Однако мы часто совмещаем командировку и путешествие.
И вот такие события я действительно всегда жду с нетерпением: очень ценю возможность спокойно обсудить за чашкой кофе текущие дела.
– У вас ведь не всегда совпадают взгляды? Ирина Эдуардовна говорит, что иногда вы даже спорите. А в чем, по-вашему, принципиально должны совпадать позиции, если люди работают вместе?
Ирина Хрусталева:
Знаете, методики и концепции меняются, и наши взгляды на профессиональные вопросы могут не совпадать – это нормально. Принципиально, что у нас одинаковые представления о том, что порядочно, а что – нет. Мы с Галей работаем в платной медицине, но есть вещи, которые делаем, не требуя за свой труд вознаграждения, – и мы абсолютно единодушны в таких решениях.
Галина Хрусталева:
Еще один важный момент – доверие между нами. Мы можем друг на друга положиться, без этого не получилось бы семейного дела.
– Кстати, клиника не отвлекает вас от медицины? Любой бизнес требует постоянного погружения в вопросы управления, организации процессов… Да и вообще, непросто совмещать и то, и другое.
Ирина Хрусталева:
Прежде всего, я хочу сказать, что создание клиники – это заслуга Михаила Игоревича. Именно он воодушевлял меня на этот шаг и поддерживал.
Мы задумали клинику по двум причинам. Во-первых, мы убеждены, что оказание возмездных услуг должно происходить исключительно в правовом поле. А значит, необходимо было юридическое лицо.
А во-вторых, пациенты, которых я оперировала, нуждались в грамотной послеоперационной реабилитации и дальнейшей работе с качеством кожи для закрепления результата на долгие годы. Требовалась команда единомышленников, способных разработать эффективные протоколы реабилитации. В нулевые, когда мы создавали клинику, ничего подобного в эстетической медицине еще не существовало.
Сегодня мы можем уверенно сказать: мы собрали коллектив не просто опытных профессионалов, но людей, разделяющих наши ценности и убеждения. Поэтому можем гарантировать качество и отвечать за результат. Наши пациенты ценят особую атмосферу заботы и внимания, которая царит здесь. Клиника активно развивается, и в решении многих управленческих вопросов помогает Галя.
Галина Хрусталева:
Чтобы развивать клинику и нести ответственность за коллектив, нужны дополнительные знания. Мне их пока не хватает, так что приходится изучать эту тему параллельно.
Михаил Хрусталев:
Ну а я работаю генеральным директором по вечерам, после рабочего дня в больнице. Как сказал один пациент: вы здесь отдыхаете, потому что переключаетесь на другие задачи. Что ж, действительно, смена деятельности – лучший отдых. Тяжело ли? Нет, потому что тяжело – когда нужно прикладывать усилия, заставлять себя что-то делать. А для нас это просто образ жизни, очень гармоничный, кстати.
– Для вас важно, что ваша медицинская династия продолжается? И важно ли, чтобы она продолжилась в следующем поколении?
Ирина Хрусталева:
По-настоящему важно, что Гале нравится то, чем она занимается, и что это дело у нее очень хорошо получается. Галина – очень скромный человек. И не похожа на многих своих ровесников, которые стали звездами инстаграма прежде, чем стали хирургами. Ее трепетность по отношению к пациентам, к результатам – наше с Михаилом Игоревичем достижение. С другой стороны, когда она перестала постоянно советоваться со мной, то, наблюдая результаты ее работ, я поняла, что можно уже не беспокоиться. И я горжусь, что моя дочь состоялась как профессионал. Что же касается следующего поколения, то сегодня даже трудно представить, как будет выглядеть наша специальность через 20 лет.
Галина Хрусталева:
Но Ирина Эдуардовна уже предлагала купить годовалому внуку «Анатомию для детей», когда мы выбирали книги для малыша. Конечно, пока я еще не задумывалась о его профессии, но сейчас так стремительно развиваются технологии, что не удивлюсь, если его работа объединит сферы деятельности мою и моего супруга, который работает в области IT.